Рубин из короны Витовта - Николай Дмитриев

Луческ Великий спешно готовили к возможной осаде. Воевода луцкий Михайло Юрша своё дело знал. Его люди подсыпали землею городни[209], укрепляли стрельни[210], а там, где старый деревянний мур соединялся с новым, кирпичным, делали временное усиление. Каждый день, наблюдая, как сила-силенна работников, на манер муравьёв, лазят по стенам, Гинне всё больше и больше задумывался. Пока Витовт оставался единым володарем, положение самого Гинне было прочным, однако сейчас, когда великим князем Литовским избрали Свидригайла, шуту пришло время позаботиться о себе.

В то, что новый владетель Литвы способен встать вровень с могучим Витовтом, Гинне, зная всё, что касалось Свидригайла, просто не верил. К тому же теперь, когда польские паны, не соглашаясь на отделение Литвы, начали боевые действия, вопрос, что делать дальше, становился главным. Однако Гинне не имел привычки терять что-либо. А потому оставалось одно: воспользовавшись своим положением и военным временем, ещё до начала осады завладеть чем-нибудь ценным и, говоря откровенно, дать дёру.

К тому же удачное начало, положенное при побеге Шомоши, ещё больше увлекло Гинне. Он даже ожерельем, полученным от пани Беаты, хвастался открыто. Шуту было хорошо известно, что прятаться лучше всего под фонарём; Гинне знал: видя ежедневно на его шее ожерелье, никто ни в чём его не заподозрит.

Это ожерелье Гинне нравилось. Однако неприятный осадок от его приобретения оставался. Тогда в полутьме «водного хода» шуту показалось, что в его руки действительно попал «королевский камень». Но по возвращении в Луческ Монивида прошёл слух, что камень у него, и Гинне со злостью уяснил, что хитрая женщина обвела его вокруг пальца. Впрочем, ожерелье было дорогим само по себе, и к тому же шут теперь точно знал: настоящий «королевский камень» совсем рядом…

Последнее время, оценивая свои возможности, Гинне постоянно вспоминал несколько случаев, когда он во время пребывания Витовта в Луческе замечал странное поведение князя при посещении католической каплычки[211], находившейся в одном из помещений дворца. Шут, напрягая память, вспомнил подробности, которые позволили ему сделать вывод, что вход в княжескую сокровищницу, куда он теперь хотел попасть любой ценой, находится именно там.

Поэтому однажды Гинне и заглянул в каплычку. Зальце, куда почти не долетал гомон работников, лазивших по мурам, выглядело маленьким и тихим. Убранство было простым, единственным украшением алтаря, где постоянно горела лампадка, казались тонкие лакированные стояки, которые, опираясь на пол, уходили до самого потолка.

Шут долго топтался на месте, прежде чем сообразил, что надо делать. Для начала Гинне решил повторить странную позу, в которой однажды видел Витовта. Он встал немного в стороне от алтаря, выставил вперёд одну ногу и, низко опустив правую руку, сразу почувсвовал, как его ладонь плотно легла на стояк.

Гинне попытался надавить вниз, но стояк остался неподвижным. Тогда шут потянул вверх, и стояк, пускай и тяжеловато, сдвинулся. Но удивление Гинне вызвало совсем другое. Со своего места он увидел, как следом за движением стояка одна из каменных плит пола приподнялась, а потом и вовсе откинулась, как сундучная крышка.

Шут оставил стояк, подбежал к открывшемуся входу и заглянул под плиту. Круто вниз вели ступеньки. Без малейших колебаний Гинне зажёг свечку и осторожно начал спускаться. Лестница скоро кончилась, и он заметил на стене хитрую систему рычагов. В глаза бросилась отполированная прикосновениями деревянная рукоять…

Шут ухватился за неё, нажал, система рычагов пришла в движение, и каменная плита, закрыв вход в подземелье, бесшумно опустилась на место.

Постояв немного и освоившись в темноте, которую не могло одолеть слабенькое пламя свечки, Гинне осторожно пошёл по загадочному коридору. Сдерживая нетерпение, он шёл всё дальше, присматриваясь к стенкам хода, где то и дело возникали стрельчатые арки ложных ответвлений, которые вполне могли закончиться западнёй.

Внезапно откуда-то долетел едва слышный отголосок тихого разговора. Гинне замер и стал напряжённо прислушиваться. Шорох приближался и вскоре превратился в чёткий звук неспешных шагов двух человек. Шут испуганно оглянулся, заметил рядом ещё одну стрельчатую арку и, погасив свечку, ужом влез в узкий проход.

Преодолевая страх ухнуть в тартарары, он протиснулся как можно дальше и затаился в своём укрытии, надеясь, что опасность минёт, но шаги вдруг замерли рядом, и старческий голос прошамкал:

– Послушай, кажется мне, тут кто-то свечку жёг…

– Разве?.. – Второй голос был резким и властным. – Хорошо. Положим «королевский камень» в сокровищницу и всё проверим…

Теперь Гинне смог узнать, чьи это голоса. Говорили старый скарбничий[212] и рыцарь Монивид – до недавнего времени довереннейший человек Витовта. Встречаться с ними было крайне опасно, но упоминание «королевского камня» придало Гинне решительности. Он дёрнулся, камешки ожерелья звякнули, и шут, торопливо стянув с себя кафтан, быстренько снял с шеи украшение и, завернув всё вместе, затолкал тугой узел в самый дальний угол. Потом крадучись вылез из своего закутка и дальше пошёл на цыпочках, ориентируясь на шаги, которые было хорошо слышно в темноте подземелья. Впереди изредка вспыхивали отстветы факелов, долетали обрывки разговора, но, прижимаясь плотнее к каменной стенке, Гинне упрямо крался следом.

Сначала подземный коридор шёл, куда-то равномерно загибаясь, и, ориентируясь только на него да на отсветы, Гинне не заметил в темноте ступеньку, и когда его нога вдруг провалилась куда-то вниз, он едва не покатился по винтовой лестнице. Но всё как-то обошлось, и, спустившись на ощупь, Гинне оказался в новом ходе.

Этот второй коридор, которым упрямо полз шут, заканчивался крутым поворотом, и Гинне замер, прислушиваясь. Сначала было тихо, но вдруг почти рядом клацнул засов и скрипнули двери. Шут осторожно выглянул из-за угла и догадался, что княжеская сокоровищница, в которую он любой ценой стремился попасть, находится здесь.

Неровный свет двух факелов, вставленных в держаки, закреплённые по обе стороны входа, давал возможность хорошо рассмотреть небольшое помещение, где Монивид и старый скарбничий, стоя спинами к двери, отставляли в сторону доспехи, занимавшие чуть ли не всю середину комнаты. Походило на то, что они хотят добраться до полки на противоположной стене, где стояло множество шкатулок.